Производительность труда — главный источник устойчивого роста доходов населения, а рост доходов — главный фактор борьбы с бедностью. В четверти развивающихся стран, производительность труда которых росла самыми быстрыми темпами в 1980—2015 гг.., бедность снижалась в среднем более чем на 1 п.п. в год. А вот жители стран с самыми низкими темпами роста производительности труда, напротив, беднели. Но после финансового кризиса 2008−2009 гг. темпы ее роста так и не восстановились ни в развитых, ни развивающихся экономиках, пишут аналитики Всемирного банка, разобравшись в причинах и последствиях этого тренда, в том числе для России.

Эксперты Всемирного банка проанализировали производительность труда (выпуск на единицу затрат труда) в 29 развитых и 74 развивающихся странах с 1981 по 2018 гг. И выяснили, что хотя разрыв между производительностью труда в развитых и развивающихся странах постепенно сокращался, он остается огромным.

И если перед финансовым кризисом разница сокращалась, то теперь она вновь растет. При этом именно этот разрыв определяет 2/3 неравенства доходов в мире, пишет Всемирный банк и предупреждает, что на его сокращение хотя бы вдвое потребуются столетия.

Пока замедляются только сами темпы роста производительности труда. Замедление было самым масштабным за последние десятилетия: оно продолжается уже восемь лет по сравнению с последним подобным спадом в 1986—1990 гг. и как минимум на 50% существеннее. Если в 2007 г. темы роста производительности достигли пика в 2,7%, уже в 2016 г. снизились до минимума в 1,5% и остаются низкими до сих пор (1,9% в 2018 г., в развитых странах — 0,8%, а в развивающихся — 3,6%, а без учета Индии и Китая — всего 1,3%). В среднем в 2013—2018 гг. глобальная производительность труда росла на 0,5 п.п. медленнее, чем в 2003—2008 гг. Замедление коснулось почти 70% и развитых и развивающихся стран (на них приходится до 80% мирового ВВП), но сильнее всего пострадали самые бедные слои населения — более 80% тех, кто живет за чертой бедности. А самым заметным замедление роста производительности труда было в Китае, где несколько лет снижались темпы роста госинвестиций, а также в странах-экспортерах сырья, пострадавших от резкого падения цен на нефть в 2014—2016 гг.

А также слабыми институтами и небезопасной правовой средой, перечисляет Всемирный банк.

Не обошло стороной падение темпов роста производительности труда и Россию — на фоне международных санкций и обвала цен на нефть рост был близок к нулю в 2013—2018 гг. после увеличения на 6% в 2003—2008 гг. В 2018 г. производительность труда выросла на 1,9%, свидетельствуют данные Росстата. Главная причина замедления — слабые инвестиции (на это приходится ¾ падения). И как восстановить рост неясно, признает Всемирный банк: государственные компании и проекты, как правило, менее эффективны частного сектора, пишет Всемирный банк, но в России присутствие государства в экономике по-прежнему «значительно».

К 2017 г. она могла превышать уже 60−70% ВВП, ссылается ФАС на оценки неназванных в докладе экспертов, и в 2018 г. ситуация существенно не изменилась. А в некоторых секторах даже ухудшилась, после перехода в 2018 г. частных банков под контроль Фонда консолидации банковского сектора, доля государства в банковских активах возросла с 59,2% в начале 2017 г. до 66,2%, ссылается ФАС на данные ЦБ.

На неэффективность российского госсектора указывала и Счетная палата. В 2017 г. ее аудиторы сравнили производительность труда в государственных и частных компаниях из одного сектора и пришли к выводу, что при прочих равных условиях темпы роста производительности труда в частных компаниях выше, в том числе за счет устойчивого сокращения сотрудников. Основной рост производительности обеспечивает небольшая доля самых эффективных компаний, указывали аналитики ЦБ (их позиция может не совпадать с официальной позицией регулятора). Но проблема России в том, что лидеры увеличивают выпуск и занимают все бо́льшую долю рынка, а аутсайдеры, становясь все меньше, его не покидают, предупреждали они. В итоге такой бизнес удерживает работников и капитал, тормозя производительность всей отрасли.

Замедлились рост числа трудоспособного населения, технический прогресс, не растет уровень образования и Россия все меньше участвует в глобальных торговых цепочках. При этом именно крупные экспортно ориентированные компании развивающихся стран ближе всех по уровню производительности к компаниям развитых.

Но из-за слабости глобальной торговли и росте неопределенности именно они могут «откатиться назад» и разрыв в темпах роста производительности, а в след за этим бедность могут вырасти.

Всемирный банк советует увеличить количество и улучшить качество факторов производства и эффективность их использования — создать благоприятные экономические условия (институциональные и социальные), развивать торговую интеграцию, увеличивать доступность финансовых инструментов. Но главное — поощрять инвестиции в человеческий капитал. Предложения актуальны и для России: по данным Всемирного банка, в России на человеческий капитал приходится основная доля совокупного богатства — 46%, хотя доля меньше, чем в среднем по ОЭСР (70%).

Но пока отрасли, связанные с развитием человеческого капитала, финансируются недостаточно, говорил председатель Счетной палаты Алексей Кудрин. За 2011−2017 гг. расходы на образование снизились с 3,7 до 3,5% ВВП, на здравоохранение — с 3,5 до 3,3%, при этом на оборону, напротив, выросли — с 2,5 до 3,1%. При этом чтобы такие инвестиции приводили к росту добавленной стоимости в экономике, нужна качественно другая экономическая и политическая среда, говорил и директор Центра трудовых исследований Высшей школы экономики Владимир Гимпельсон.

Ускорение роста производительности труда — один из нацпроектов президента России Владимира Путина: к 2024 г. темпы роста на средних и крупных несырьевых компаниях должны расти на 5% год к году. Для этого власти готовы помочь предприятиям льготными займами, налоговыми льготами, создавать системы переквалификации работников и развивать международное сотрудничество компаний. Всего с 2019 по 2024 гг. на это планируется потратить более 5,5 млрд руб. Человеческий капитал — один из важнейших двигателей производительности труда, согласен Гимпельсон, но без спроса в экономике, который зависит от качества институтов, уровня конкурентности и эффективности регулирования, человеческий капитал не может использоваться эффективно.

Национальный проект эти проблемы не решает, а без хороших институтов повысить производительность труда невозможно, заключает Гимпельсон.

Анна Холявко